Мы сберегли землю родную, дальневосточную (Твои люди, село!)

Победа! Это величайшее счастье для солдата — сознание того, что ты помог своему народу победить врага, отстоять свободу Родины, вернуть ей мир. Сознание того, что ты выполнил свой солдатский долг, долг тяжкий и благородный, выше которого нет ничего на земле!

К.К. Рокоссовский

 

     Россия. Наша необъятная Родина! Невероятные красоты твоих полей, степей, лесов и гор поражают воображение каждого человека нашей планеты. Но зависть и коварство иногда творят огромное зло… И это зло – войны, которые словно шальная пуля вмиг разрушают жизни и мечты тысяч счастливых людей.

 Каждый человек должен знать историю своей страны, малой родины и конечно же семьи. Важно помнить, что незнание приводит к искажению, а иногда и фальсификации значимых фактов, которые могут полностью перевернуть историческую действительность и справедливость. Именно поэтому я решила напомнить о коротком, но важном историческом периоде – Советско-японской войне 1945 года, которая продлилась всего 25 дней (официально с 9 августа по 2 сентября) и стала логическим завершением Второй мировой войны.

В этой непродолжительной войне, которую на Западе прозвали «Августовский шторм» принял участие и мой прадед – Грабор Константин Григорьевич.

Я не знаю, что такое война, не испытала её ужасов и могу судить о ней только по фактам из книг, фильмов и телевизионных передач. И хотя о том времени можно узнать из многочисленных источников, показательнее для меня оказались сохранившиеся в семейном архиве воспоминания родного прадеда Константина, непосредственного участника тех страшных событий.

 Грабор Константин Григорьевич родился 14 мая 1919 года в небольшом, но очень живописном селе Ивановка Ивановского района Амурской области.  Рос Костя в простой крестьянской семье, которая относилась к середнякам. Его родители: отец — Грабор Григорий Абрамович, 1869 г.р., уроженец с. Ивановка и мать – Елизавета Васильевна, 1879 г.р., уроженка Полтавской губернии. В семье было 14 детей, поэтому, как и все подростки того времени, прадед рано начал трудиться, помогал родителям по хозяйству и на полях.

Фактически в годы детства и юности Константина на Дальнем Востоке постоянно существовал действующий фронт против нашей Родины: интервенция 1918—1922 годов, провокации на КВЖД в ноябре 1929 года. Наряду с этими неблагоприятными внешнеполитическими событиями семье прадеда пришлось пережить и череду личных трагедий: раскулачивание (у огромной семьи отняли единственную кормилицу — корову), смерть отца (1929 г.), голод 1933 года. И всё же, несмотря на это, Константину удалось окончить 7 классов школы крестьянской молодёжи.

После окончания школы в июле 1938 года прадед поступил на работу в местное райфо на должность налогового агента по Правовосточному сельсовету, где проработал до августа 1940 года, пока его не призвали в армию.

С 8 августа 1940 года служил орудийным номером в подчинении 102-го пушечного артполка, который располагался в селе Гродеково Приморского края. Быстро освоив материальную часть, он стал заряжающим расчёта зенитного орудия.

В августе 1945 года, когда была развязана война с японцами, прадед встал на защиту Родины, обороняя дальневосточные границы от вражеских захватчиков в составе 1 Дальневосточного фронта. И хотя война с Японией длилась меньше месяца, военного лиха хлебнуть Константину пришлось сполна…

Возвращаясь в прошлое, вспомним, как развивались события: 9 августа 1945 года войска Красной Армии перешли границу с Маньчжурией. Многие наступающие части шли через Пограничный район, напротив которого был ряд сильно укреплённых опорных пунктов японцев. Мощный удар советских войск опрокинул противника, но сопротивление его было ожесточённым. Об этом свидетельствовали и потери наших войск: уже в первые дни боёв десятки, сотни павших воинов Красной Армии и пограничников были похоронены в братских могилах.

14 — 15 августа 1945 года развернулось сражение за Муданьцзян (КНР). Этот бой был самым жестоким и кровопролитным на всём Дальневосточном фронте.

Город Муданьцзян с населением 300 тысяч человек являлся важным транспортным узлом, который обороняли 124, 126 и 135 части японских дивизий общей численностью более 40 тысяч человек. Здесь размещался штаб 1 фронта Квантунской армии. Гарнизон дрался упорно, не считаясь с потерями, неоднократно переходил в контратаки, но советские воины были полны решимости прорвать оборону противника, чтобы поскорее закончить войну.

15 августа по японскому радио прозвучал приказ императора о прекращении сопротивления на суше, море и в воздухе, что, впрочем, никак не повлияло на обстановку в Маньчжурии. Японские солдаты, не получившие личный приказ от своего непосредственного начальства и в большинстве своём даже не знавшие о нём, продолжали яростно сражаться. Мощную линию обороны японцев дополняла естественная преграда — река Муданьцзян, полукругом огибающая одноимённый город. От непрекращающихся проливных дождей уровень воды в реке поднялся до 200 метров, что ещё больше усугублялось сильным течением. Мосты были взорваны противником, а без поддержки танков и артиллерии взять город можно было только ценой огромных потерь пехотинцев.

Советским командованием было решено форсировать реку на подручных средствах, что с первого раза осуществить не удалось. Тогда стали переправлять пехоту на заново сколоченных более мелких плотах.

В помощь пехотинцам советские ВВС нанесли ряд мощных ударов по аэродромам. Вражеских самолётов почти не осталось, что позволило батарее, в которой воевал Константин Григорьевич, развернуть зенитные орудия и бить прямой наводкой по японцам, прикрывая переправу пехоты. Подоспела и наша авиация. Волнами бомбардировщики сбрасывали весь боезапас и уходили за новым. Когда ответная канонада ослабла, пехота закрепилась на другом берегу, переправилась и батарея прадеда.

Ценой больших потерь город был захвачен. Батарея Константина Григорьевича расположилась на окраине города в районе спиртзавода. По рассказу прадеда, всё, что могло двигаться по рельсам, было угнано японцами, и только одна цистерна осталась стоять на путях. Сослуживцы быстро узнали, что в ней был спирт, но так как она была закрыта, каждый русский солдат считал своим долгом прострелить в ней отверстие и наполнить через него себе «трофейную» фляжку согревающим напитком.

Недолгими по времени были бои в Маньчжурии, но видел Константин и смерть сослуживцев, и кровь, и не понаслышке знал, что такое свист пуль. Особенно важными считаю сохранившиеся воспоминания прадеда. Вот лишь некоторые их них:

— Голод страшный был. Нас, несколько сотен здоровых мужиков, кормили одной рыбой. Доходило до того, что многие страдали куриной слепотой — только одуванчиками и спасались. Зато блохи и вши пировали… на нас.

-Техника у противников была слабенькой. Снаряд из нашей пушки пробивал вражеский танк как масло, да и моторы были маломощные, трёхцилиндровые. Страшнее любой техники оказались самураи — смертники.

— Камикадзе обвешивались гранатами и зарывались на дорогах в землю с головой, а когда наш танк или другой транспорт к ним приближался, подрывали с ним и себя. Взрывы гремели один за одним. И снайперов японцы хорошо готовили.

О жителях освобождённого города прадед с болью в душе рассказывал:

— После освобождения города Муданьцзян местные жители выходили из подвалов глинобитных домишек и фанз. Женщины, старики, дети — все в чёрных, зачастую превратившихся в лохмотья, залатанных и замасленных одеждах.

На маленькой городской площади стояли две полевые кухни и «студебеккер» с продовольствием. Наши солдаты раздавали китайцам галеты, сахар, консервы. Повара накладывали кашу в какие-то глиняные горшки, даже в плетёные корзины, которые протягивали столпившиеся возле кухонь истощённые люди. Китайцы прямо тут же ели, кричали «шанго» («хорошо») и кланялись освободителям…

Потрясенный наглостью японских захватчиков, прадед продолжал:

— Ходили, ходили мы по городу, а потом вздумали идти на базар. Интересно, дескать, как у них жизнь налаживается, когда японцев смяли. Народу на базаре — чертова уйма. Овощи продают. Тут же на глазах пельмени делают, пампушки пекут. Зазевались мы. Не заметил я, как Галайда (товарищ прадеда) от меня отошёл, полез в толпу. Фокусы там показывали. Китаец возьмёт яйцо в руку, накроет его другой, а вместо яйца — цыплёнок. Я гляжу, где же Галайда? Тут вдруг все загалдели, заорали. Кинулась толпа в разные стороны. Я не пойму, с чего они? Что у них случилось? Вор, что ли? А когда толпа разбежалась — вижу, лежит Галайда… Ножом его пырнули… Исподтишка… Самурай недобитый!

Вот так и отвоевали простые русские солдаты победу над Квантунской Японией!

 За три недели упорных сражений на фронте протяжённостью свыше 5 тысяч километров советские войска освободили Северо-Восточный Китай, Северную Корею, южную часть острова Сахалин и Курильские острова. Красная Армия внесла решающий вклад в разгром японских войск на Дальнем Востоке.

После окончания войны Константин Григорьевич продолжил службу шофёром составе 661 артбригады в городе Сучан (ныне Партизанск) Приморского края. Демобилизован 15 июня 1946 года.В общей сложности отслужил прадед долгих 7 лет.

Вернувшись в родное село Ивановка, поступил на работу в районное финансовое управление. В 1959 году был зачислен на заочное отделение финансово – кредитного техникума, которое с успехом окончил 27 июня 1963 года, получив специальность финансист.

Со временем устроилась и личная жизнь. Константин Григорьевич женился на учительнице начальных классов сельской школы – Рулёвой Василисе Петровне. В семье родилось трое сыновей: Сергей, Александр и Михаил.

Талантливый от природы Константин с детства тянулся к технике и поэтому сразу согласился, когда его пригласили работать механиком в комбинат бытового обслуживания. За 15 лет работы всё многопрофильное оборудование комбината (швейные и петельные машины, оверлоки, установки для стрижки и сушки волос, оборудование гаража и котельных, разнообразное светотехническое оборудование цехов и комплексных приёмных пунктов) всегда было в отличном состоянии. Проработав 48 лет, в 1976 году ушёл на заслуженный отдых.

 Его жизненный путь отмечен военными и трудовыми наградами: «За победу над Японией» (вручена 30 сентября 1945года), «За доблесть и отвагу», «Ударник 11 пятилетки», «Ветеран труда» и др.

Константин Григорьевич всегда принимал участие в парадах Победы, занимался патриотическим воспитанием подрастающего поколения. Прадедушка прожил 77 лет, его не стало в 1996 году.

В последние годы появилась замечательная традиция – организовывать шествие «Бессмертного полка». Несколько лет подряд я с гордостью принимала участие в этом мероприятии, неся в строю портрет своего славного прадеда – Грабора Константина Григорьевича. В этом году присоединилась к Всероссийской акции «Стена памяти». Думаю, мой прадед — достойный пример для подрастающего поколения!

Хотелось бы сказать всем ветеранам «Большое спасибо» за то, что мы живём, дышим, радуемся жизни. Если бы не они — нас бы не было на свете.

Я горжусь своим прадедом и с уверенностью могу сказать: никто не будет забыт и ничто не будет забыто! Важно сохранять память о наших героических предках, ведь пока мы помним об ужасах войны, будем ценить мир и делать всё, чтобы его сохранить!

 

Рубцова Дарья, 10 А класс

МОБУ СОШ № 1 с. Ивановка

(консультант – Грабор А.А., методист

Ивановского краеведческого музея)